Разноформатное > Юмор
Секретное оружие израильской армии
cenzzor:
Вспоминая День открытых дверей у Тима и Насти, разговоры о картошке, трубопроводах, ломах и прочей армейской тупости, всплыло в памяти вот это (кому интересно, тот осилит ):
…А еще мы перевернули «Хаммер».
Перевернули.
Хаммер.
На ровном месте.
Со всей его чудовищной шириной и расположенным невероятно низко центром тяжести.
Во всем мире зарегистрировано три случая, когда хаммер переворачивался на ровном месте. Два из них – в израильской армии.
Когда американцы узнали о том, что нам это удалось, они прислали в Израиль специальную комиссию. Потому как до тех пор они даже не подозревали, что такое возможно.
Итак, дано: хаммер на ровной, как стол, поверхности.
Задача: перевернуть.
Как это делается?
Ну, во-первых, надо ехать задним ходом.
Во-вторых, делать это очень быстро.
В-третьих, надо, набрав скорость, резко развернуться.
Думаете, опрокинется?
Хрен. Это же хаммер!
Поэтому, в-четвертых, надо при развороте со всей дури врезать по тормозам.
Вот тогда – да. Тогда опрокинется.
Короче, номер для автородео. И в какой, по-вашему, ситуации армейский джип выделывает такие акробатические этюды?
Да только в одной.
Сидят, стало быть, солдаты и скучают. А скучающий солдат, знаете ли – страшный человек. Что может взбрести в его одуревшую от армейской рутины голову – это ни в сказке сказать, ни за два дня обгадить. И вот от скуки заходит у них спор: можно ли на ровном месте перевернуть хаммер. Слово за слово – решили проверить экспериментально.
Проверили.
Перевернули.
Ура! Заработало! Уй-ё-о-о…
Ну хорошо, скажете вы, это был первый хаммер. А второй?
А со вторым было примерно так:
– Слыхал? На такой-то базе хаммер перевернули.
– Да не свисти.
– Точно говорю!
– Да нельзя его перевернуть!
– Да я тебе говорю! Они как раз решили проверить, можно ли это сделать.
– Идиоты. Ну и?
– Ну и. Можно. Задним ходом, разворот – и по тормозам.
– Бред! Не перевернешь его так.
– Ах, так?! Спорим, переверну?..
cenzzor:
Расары.
О-о-о, расары – это да. Это слов никаких не хватит. И злости, как правило, тоже.
Расар – это сокращенное рав-самаль раши, главстаршина.
Дивная должность – главстаршина базы. Отвечает за все, что приводит солдата обыкновенного в трепет: за дисциплину, уборку территории, внешний вид персонала и так далее в том же духе.
Солдат, разумеется, по самой природе своей испытывает антагонизм к таким вещам, как короткая стрижка, приход вовремя куда бы то ни было, чистка обуви, сгребание листьев, подметание дорожек, мытье сортиров – короче, ко всему, за что отвечает расар. Поэтому солдат от расара бегает. А голос расара очень быстро превращается в профессионально-могучий металлический рев, разносящийся по всей базе и заставляющий вздрагивать даже тех, к кому он не обращен.
– Эй! Ты! Ицик! Иди сюда! Где грабли! Я тебе что сказал сделать! Сгрести здесь! Когда! Час назад! Молчать! Чтоб через десять минут! – Ну, и так далее. В речи расаров из знаков препинания присутствует только восклицательный знак, они даже вопросы задают приказным тоном.
Любому солдату известно: если попадешься расару на глаза, то либо отправит стричься, либо пошлет работать. А солдат работать не хочет. Тем более, что работы с высокой вероятностью будут совершенно идиотскими. Очень хорошо помню одного своего сомученика-курсанта, который по приказу расара под дождем «красиво разравнивал» граблями клумбу… покрытую лужей десятисантиметровой глубины.
Итак, солдат от расара пытается увернуться. Всеми доступными способами.
Разрабатываются маршруты с малой вероятностью обнаружения расаром. Вдоль ограды, позади строений, под прикрытием деревьев… На открытом месте солдат движется короткими перебежками, предваряемыми внимательным осмотром местности.
Актерские способности всемерно развиваются.
Одинокий солдат, поймавший взгляд расара, останавливается на всем скаку, театрально хлопает себя по лбу, громко восклицает что-нибудь вроде «Блин, как же я забыл-то?!», разворачивается на 180 градусов и с озабоченным видом уносится стремительным галопом.
Если солдат двое или больше, то самый авторитетный из них устраивает остальным короткий неразборчивый инструктаж, в конце коего выкрикивает (так, что расару слышно) что-нибудь вроде «И быстрее, быстрее, мать вашу! Это нужно закончить еще вчера! Пошел!», после чего участники этюда деловито разлетаются в максимально разнообразных направлениях. Чтоб у расара глаза разбежались.
По должности расару положено быть злобной тупой сволочью. Про тех же представителей этого племени, которые злобными тупыми сволочами не являются, в армии говорят обычно, что они слишком умны / добры / интеллигентны, чтобы быть хорошими расарами. В общем-то, что-то в этом есть – расар суть бич Божий, каковой обязан наводить ужас и пользоваться непререкаемым авторитетом. Интеллект, чувство юмора и доброта в этом только помешают.
Кстати, с довольно высоким процентом расаров происходит поразительная метаморфоза, когда они не находятся в присутствии солдат, и ноблесс уже не оближ. Злобно оскаленная морда ацтекского божка вдруг превращается во вполне симпатичное лицо, неизвестно откуда появляется осмысленная речь. За некоторыми даже замечалась способность улыбаться. Вот голос, правда, остается таким же – манера разговаривать въедается глубже всего.
С другой стороны, многие расары действительно именно таковы, какими кажутся. Если человек избрал своей профессией двадцать лет орать на солдат и руководить операциями типа уборки опавшей листвы в разгар листопада – что-то это говорит и о его ай-кью, и о его способности вписаться в нормальное человеческое общество.
Дивным представителем второй категории был расар по прозвищу Бородавка (имелось у него такое украшение на физиономии). Идиот он был клинический, уникальный в своем совершенстве. Многие солдаты замечали, что он провожает их мутным отчаянным взглядом: типа, блин, помню же, что хотел его вздрючить, а вот за что – забыл… Весьма, кстати, ценное, с солдатской точки зрения, качество. А уж о подвигах его легенды ходят на базе вот уже пять лет спустя после его перевода… и еще минимум столько же проживут.
О том, например, как Бородавка велел пятерым солдатам разделиться на две равные команды. Когда через десять минут он обнаружил, что в одной команде солдат двое, а в другой – трое, то отреагировал фразой «Ну вы и дебилы. Даже разделиться поровну не умеете.»
Тот же Бородавка как-то раз озверел, обнаружив, что на какие-то работы явились пятеро солдат вместо шести. (Причина этого состояла в том, что солдата с длинным именем Шай Зада Офер Леви некий неизвестный гений еврейского народа записал в наряд как двух человек – Шай Зада отдельно, Офер Леви отдельно.)
Разъяренный Бородавка звонит ответственной за дежурства офицерше по имени Шарон и долго орет на нее.
Шарон понимает, наконец, из его неудобоваримых воплей, что произошло, и чуть не падает со стула от смеха.
Бородавка теряет человеческий облик окончательно и принимается выдавать в трубку нечленораздельно-агрессивный поток сознания.
Шарон, которой при сборке забыли вмонтировать тормоза, спокойно кладет трубку.
Расар ругается еще пару минут, потом до него доходит, что в его трубке – гудки. Он звонит опять и орет что-то вроде «Да как ты смеешь бросать трубку мне в лицо!»
Шарон орет в ответ, что если он не прекратит общаться с ней в таком тоне, она с ним вообще разговаривать не будет, обкладывает Бородавку в три этажа и грохает трубкой второй раз.
Морда Бородавки принимает интенсивно-свекольный цвет, и на пару минут он теряет дар речи.
Шарон звонит ему сама и, пока он сипит и глотает воздух, объясняет, что, мол, так и так, один человек, длинное имя, твои болваны его записали как двух разных людей, так что никто никуда не сбежал и не дезертировал, не бушуй. И вообще, если не веришь, этот солдат к тебе придет и паспорт покажет.
Бородавка все выслушивает, отдувается и мрачно говорит:
– Да. Пусть придут. Оба.
Опять-таки, тот же Бородавка как-то выдал, со слезой в уголке глаза и дрожью в голосе, одному из офицеров базы:
– Армия мне жизнь сломала. Если б я на сверхсрочную не остался, сегодня был бы (мечтательно) заведующим овощным отделом в супермаркете…
С другой стороны, есть и такие расары, как легендарный Витамин – совершенно безбашенный умница и редкостный пофигист. Он и на сверхсрочную-то остался, только чтобы в тюрьму не садиться.
Дело в том, что в бытность свою солдатом Витамин совершенно ошалел от того, что ему на протяжении чуть ли не полугода постоянно обещали увольнительную, а потом в последний момент отменяли. То учения, то боевые задания, то еще чего, а без него шестеренки в системе вращались куда как плохо – вот, понимаешь, если б речь шла не о тебе, так, может, и выпустили бы, а без тебя никак… И у Витамина снесло крышу. Выразилось это в том, что он угнал машину командира базы и уехал в самоволку в Эйлат. Вернулся сам, через три недели – деньги закончились. А ему и говорят: либо, друг, садись в тюрьму (за два месяца до дембеля), либо подписывай контракт и шагай на курсы расаров – ты у нас ценный кадр, историю с самоволкой и угоном замнем. Ладно, говорит Витамин, но имейте в виду: вы меня хотели – вы меня получили, так что потом не жалуйтесь.
Что он вытворял, уже будучи расаром – это просто поэма. Скажем, где-то на базе у него был закопан неучтенный бронетранспортер. Лишний, так сказать. Витамин его спер неизвестно где и неизвестно у кого. Всем известно, что закопан, но никто не знает – где. Сколько раз приезжали комиссии, искали его с собаками, с миноискателями, один раз даже с экскаватором – все без толку. База в пол-Негева, иди найди.
С дисциплинарными вопросами Витамин разбирался, прямо скажем, не слишком традиционными методами. К примеру, является к нему некий Женька, который теоретически был кладовщиком, а практически – заместителем Витамина.
– Шеф, – говорит, – Меня тут военная полиция поймала, так что скоро телега придет.
– А, ну-ну, – отвечает Витамин, – Молодец, что сказал.
На следующий день вызывает Витамин Женьку:
– Евген, – мрачно произносит расар голосом Робокопа, – Подь сюды, дефект. На тебя тут телега из военной полиции пришла. Тебе стыдно?
– Не-а.
– Ну и хрен с тобой. Тогда хоть кофе завари.
Или, скажем, сидят себе вечером в подсобке кладовщики, водители и прочая обслуга. И заходит у них интеллектуальный спор о том, кто лучше пить умеет – русские евреи или индийские. Слово за слово, решили проверить опытным путем. Приволокли энное количество топлива, расставили, выбрали участников (Женька – за честь «русских» постоять, один из поваров – за честь «индийцев»), назначили жюри, расселись…
Открывается дверь, входит Витамин.
Немая сцена.
Витамин манит Женьку пальцем, произносит сакраментальное «Евген, подь сюды, дефект» и выходит. Женька – за ним, с видом (и самоощущением) идущей на заклание овцы.
Витамин – угрожающе:
– Евген! Я на тебя четыреста шекелей поставил. Проиграешь – урою.
…Кстати, он не проиграл.
cenzzor:
О сперах, поднимании и исчезывании
Спер.
О-о, в ЦАХАЛе существует целая культура, основанная на этом понятии.
Английское spare (лишний, запасной) в иврите превратилось в спер. Спер – это то, чего у тебя теоретически, с точки зрения записей, нет, а на практике – вот оно. Замечательное созвучие с русским спереть указывает на основной источник существования этих стратегических запасов.
– Эй! Есть магазин спер?
– Возьми в том ящике.
У любого военнослужащего найдутся патроны спер, ремень для оружия спер, куртка спер.
В кладовке любого старшины найдутся пара ящиков рабочей формы спер, сотня магазинов спер, дюжина раскладушек спер.
У любого отслужившего в армии дома найдутся…
У Витамина на базе, к примеру, был бронетранспортер спер. И вообще, когда решили устроить у него на базе переучет, в сумме на складах обнаружились сперы на три миллиона долларов.
Начальство со сперами, разумеется, воюет. Устраиваются проверки, инспекции, обещаются страшные кары, ля-ля-тополя… Народ героически сопротивляется. Сперы прячут и маскируют. Устраиваются склады сперов в местах, до которых начальство не доберется. Инспекция в медчасти – сперы медпункта уже у связистов. Проверка у связистов – сперы уже перекочевали в типографию.
Однако же, сотрудничество – это перед лицом проверок. Внешней, так сказать, угрозы. А когда ее нет – о-о, как разные подразделения тащат друг у друга! Вернее, поднимают и исчезывают.
Поднять – чудное выражение из ивритского армейского сленга. Никто не говорит «украсть», вместо этого используют слово «поднять». Вроде как шел мимо, оно лежало себе, ну, я и поднял. Типа, а не фиг разбрасывать свое хозяйство без присмотра.
Исчезнуть – еще один кеннинг слова «украсть». У них исчезло, у нас появилось, и мы тому причиной – но при чем тут «украсть»?
«Где ты взял каску? – Я ее исчезнул в соседнем взводе.»
Мастерство поднимания и исчезывания вырабатывается и тренируется практически с первого дня службы. К примеру, на базе, на которой я проходил тиронут (курс молодого бойца), каждому взводу выдавался ящик с сакум”ами (аббревиатура от «сакин, каф ве мазлег» – «нож, ложка и вилка») для молочной еды и ящик с сакум”ами для мясной. По шестьдесят комплектов в каждом ящике.
Примечание для тех, кто не в курсе. Иудаизм запрещает смешивать мясную и молочную пищу. Поэтому религиозные евреи используют отдельную посуду для мяса, и отдельную для молочных блюд. Армия, дабы не оскорблять религиозных чувств, ориентируется именно на тех, кто соблюдает эту заповедь (всем остальным ведь по барабану, так что никому не мешает). Мясные и молочные блюда готовятся отдельно, в разных кастрюлях, и в столовой тоже используется разная посуда. Как правило, на «мясной» посуде ставят жирный мазок красной краски, а на «молочной» – синей. И не дай Бог, кто-нибудь осмелится помыть красную кастрюлю в синей раковине!
Так вот. Как уже было сказано, выдали два ящика с сакумами, по 60 комплектов в каждом. Назначили по ответственному за каждый ящик. Перед едой ответственный за соответствующий ящик приволакивает его в столовую, открывает, и каждый солдат берет себе из него сакум. По окончании – каждый моет свой сакум и сваливает обратно в ящик.
Этак дней за десять до окончания курса взводный сержант выстраивает нас, пятьдесят девять оболтусов, и рявкает:
– Ответственный за молочный сакум – шаг вперед!
Парнишка по имени Эльдад, тощий, кривобокий, перманентно испуганный, этакий ходячий собирательный образ забитого еврея, тоскливо выволакивает себя из строя.
– Сколько сакумов у тебя в наличии?! – грозно вопрошает сержант.
– Э-э… Сорок пять, сержант… – жалобно стонет молочный ответственный.
– Что-о?! – Сержант приходит в священную ярость, – Так зачем ты мне нужен, если даже вилки эти дурацкие сохранить не можешь? А ты знаешь, что через десять дней ты должен сдать шестьдесят? комплектов?
Молочный ответственный вжимает голову в узкие плечи и испуганно моргает. Слов у него нет.
– Ответственный за мясной сакум – шаг вперед!
Мясной ответственный Боря, высоченный быкообразный очкарик, в свободное время борец-вольник, выдвигается из рядов.
– А у тебя сколько сакумов? – с ноткой безнадежности в голосе вопрошает сержант.
– Семьдесят пять! – гордо рапортует борец.
Немая сцена.
– Молодец! – рявкает сержант, подобрав, наконец, челюсть с плаца, – Вот, смотрите! Борис – хороший солдат! Эльдад – плохой солдат! Ясно?
– Ясно, сержант! – грохают хором пятьдесят девять лбов.
– Борис назначается ответственным и за молочный сакум! И чтобы через десять дней мне…
– Будет, сержант, – гудит Боря, – Я сказал!
С этого момента между взводами началась сакум-война.
Простейшим способом пополнить запасы было подсунуть ящик после еды солдатам из соседнего взвода, в надежде, что они не разберутся и свалят свои вилки к нам.
Каждый раз, когда мы дежурили в офицерской столовой, запасы сакумов в ней заметно таяли.
Когда соседний взвод на десять минут оставил свою казарму без часового, двадцать человек наших прокатились по ней, как цунами. Оставляя за собой раскуроченные ящики и унося в клювах сакумы, фляги, ремни и все, что плохо лежало.
Через десять минут разъяренная лейтенантша соседнего взвода вышвырнула нас из казармы, выстроила на плацу и принялась орать. К ее воплям подключился и наш сержант. Когда же лейтенантша, отдуваясь, удалилась, сержант оглянулся на нее через плечо и вороватым жестом показал нам «ОК».
Сюрреализм ситуации заключается в том, что к моменту сдачи вещей избыток сакумов был у всех взводов…
Есть, конечно, и знаменитая техника, которая в советской армии именовалась «принцип хлястика». Некий недостающий предмет все солдаты начинают по кругу поднимать друг у друга. Таким образом, начинается своеобразная лотерея: кто залетит при проверке…
Бригада «Голани» подняла в бригаде парашютистов бронетранспортер. Гром, молния, военная полиция… А БТР, между прочим, так и не вернули.
Признанные чемпионы в поднимании и исчезывании – МАГАВники (дословно – пограничники, по сути – жандармерия). Наряд магавников прошел мимо джипа танкистов: полторы секунды вне поля зрения – две рации тю-тю.
Что и зачем народ тащит из армии себе домой – эпопея отдельная. То, что пол-страны зимой ходит в армейских куртках – это так, мелочи.
Огромные такие круглые панорамные зеркала, которые торчат обычно на опасных поворотах для улучшения видимости, на армейских базах больше уже не ставят: поняли, что максимум через три дня столб стоит в гордом одиночестве, а само зеркало уже у кого-нибудь дома. Мода, видите ли, появилась – прикручивать эти самые панорамные зеркала на потолок над кроватью. Круто, понимаете ли, считается. Ну, не знаю – проснувшись, увидеть на потолке свою перекошенную рожу… а потом, отдышавшись после первого испуга, осознать, что ежели ента хрень навернется, да по башке… На любителя удовольствие. Адреналин, не выходя из дома.
Ладно, речь не о том.
Почти вся армия бреется, глядясь в поганенькие такие зеркала размером где-то тридцать на сорок, из пластика с зеркальным слоем. Обыкновенно их, ничтоже сумняшеся, прибивают к стене гвоздем прямо через зеркало, насквозь, благо оно и с самого-то начала не слишком ровное, а прикрепить сзади какую-нибудь петлю великий еврейский гений забыл, устремив все силы на проектирование танка Меркава. Короче, дрянь зеркало, только на оценку качества бритья и годится.
Уж кажется, врагам нашим такие подарки, правильно? Неправильно. Хочу. Потому как спер. У некоего вышедшего на пенсию расара в ванной комнате было зеркало во всю стену, составленное из таких вот пластиковых уродцев 30?40, поднятых по месту службы.
В какой-то момент армия сделала интересный финт ушами. Во всех газетах, по всем теле- и радиоканалам сообщалось, что в Израиле проводится операция «Возвращаем ЦАХАЛу». Приносите все то, что вы свистнули в армии, и теперь оно, на фиг вам не нужное, лежит у вас дома. А наказывать вас никто не будет, вы только верните.
Вопреки тому, чего ожидал бы циничный экс-советский человек, народ проявил сознательность и довольно много вещей вернул. Абсолютными рекордсменами в списке возвращенных сперов, несомненно, являются два ручных пулемета, гранатомет и надувная лодка коммандос с бесшумным двигателем...
cenzzor:
О цнэфах, менаеках и шгане
Соперничество между различными подразделениями – тема отдельная.
Практически у всех родов войск есть клички и прозвища. Иногда – безобидные, иногда – не очень.
В подразделениях МАГАВ служат магавники.
Солдаты бригады «Голани» – голанчики.
Танкист (ширьон = броня) – ширьонер, хотя его можно назвать и танкист – тоже поймут.
Парашютист (цанхан) – цнэф (звучит похоже, но в оригинале цнэф – это шарик непереваренных шерсти и перьев из тех, которые периодически выкашливают кошки (или змеи?).
Из тотханим (артиллеристов) перестановкой одной буквы в ивритском написании получаются тахтоним (трусЫ).
Военный полицейский – менаек (арабское ругательство) или, по цвету берета, чакалака (сленговое название синей полицейской мигалки).
Инженерные войска – дохлые мыши (ассоциация, действительно вызываемая видом запиханного под погон серого берета).
И так далее, и тому подобное.
Самая, наверное, древняя и могучая неприязнь существует между голанчиками и парашютистами. Легенда утверждает, что пошло это с тех заплесневелых времен, когда в парашютисты набирали преимущественно выходцев из европейских стран, а в Голани – из североафриканских. Добавьте к этому комплекс неполноценности, развившийся у голанчиков из-за постоянного прославления цнэфов в прессе. А уж после того, как в войну Судного Дня парашютисты бились и бились лбом в гору Хермон, а взяли ее голанчики…
Выражается эта неприязнь в самых различных формах, начиная с того самого бронетранспортера, который голанчики угнали когда-то у своих заклятых друзей, и кончая блок-постом парашютистов, который под покровом ночи был перекрашен в цвета «Голани».
Единственное, кроме войны, что может их примирить – это неприязнь к военной полиции. Вот уж кого не выносит практически никто…
– Солдат! Подойди сюда! Удостоверение! Почему ботинки не начищены? Почему штанины без резинок? Ага… тлуна…
Тлуна – это телега, которую направляют начальству солдата. Такой-то, такого-то числа, такого-то месяца… Будучи солдатом Армии Обороны Израиля, был замечен в рубашке навыпуск и без индивидуального перевязочного пакета в кармане…
И – на ковер. Вернее, берет на голову (на голову берет в израильской армии надевают разве что при подъеме флага, да еще на суде перед начальником). И ладно, если тебя судит нормальный человек, а если – дегенерат вроде шган'а?
Шган заслуживает отдельного повествования. Вообще-то, был он не шган, а сган (заместитель), но очень уж он смачно шепелявил.
Был он заместитель командира базы, и был он дурак. И когда он принимался шепеляво нести свою фантастическую ересь, нужно было быть героем, чтобы не заржать ему в лицо.
Все без исключения свои выступления он начинал с одной и той же мантры: «Ждравствуйте, кто меня не жнает – я Ицик, жамештитель командира бажы, лагерей А и Б».
И вот, значит, такая сцена. Очередное сборище всего населения базы – то ли по поводу техники безопасности, то ли Нового Года. Шган лезет на сцену толкать речь. Пока он поднимается, кто-то довольно громко бурчит себе под нос:
– Ждравствуйте, кто меня не жнает – я Ицик, жамештитель командира бажы, лагерей А и Б.
Шган подходит к кафедре, разворачивается лицом к залу, и:
– Ждравствуйте, кто меня не жнает – я Ицик, жамештитель командира бажы, лагерей А и Б.
Большинство публики тихо рыдает. Кто-то не выдерживает и ржет – сначала сдавленно хрюкает, потом сдается и гогочет в голос. Ицик толком не понимает, из-за чего смех, но считает своим долгом отреагировать:
– Эй, ты! Пошле шобрания жайди ко мне в кабинет. Пошмеемшя вмеште. Я – у меня тоже ешть чувштво юмора!
В заднем ряду кто-то бьется головой об стену.
А суды шгана! О, это песня!
– Ты обвиняешься в том, что не явилшя на жашедание комишшии по технике бежопашношти. Что у тебя ешть шкажать?
– Не явился, признаю. Но я, между прочим, был на больничном.
– Комишшия по технике бежопашношти жашедает раж в мешяц! От тебя ожидают, что ты проявишь доштаточно ответштвенношти и не жаболеешь в тот единштвенный день, когда комишшия жашедает! Приговор: виновен, штраф вошемьдешят шекелей.
Да фиг с ними, с восемьюдесятью шекелями, сумма небольшая, но с суда выходишь с ощущением полной нереальности происходящего. Виновен, понимаешь, в том, что заболел. Прощай, съехала навсегда – твоя крыша.
Манера шгана объяснять, что оружие – штука опасная и где-то даже смертоносная, тыкая при этом стволом автомата в слушателей – тоже зрелище сильное. Пробирает, ничего не скажешь.
«Оружие, украденное у шолдат, попадает в руки прештупников или криминальных элементов.» © шган.
В свете всего вышесказанного, особенно пугает другая мантра шгана:
– В армии логика ешть, и логика эта – я!
Именно шган постановил, что по поводу любого происшествия, повлекшего за собой травму или повреждение имущества, должен выйти отчет: описание инцидента, выводы, рекомендации. Типичный случай неплохой, в общем-то, идеи, старательно доведенной до полного идиотизма. Офицеры, озверевшие от необходимости тратить время на отчеты о поскользнутии на банановой кожуре, принялись в знак протеста выдавать издевательски дотошные и намеренно косноязычные документы о любой ерунде. Шган, впрочем, намека не понял и старательно рассылал эту бодягу во все концы. В результате начали появляться такие вот шедевры:
Описание. Во время занятия на такую-то тему инструктор такой-то пошутил. Курсистка такая-то от смеха треснулась головой о парту. Ощутила боль в районе головы. Отправлена в медпункт. Осмотрена санинструктором. Диагноз: травма головы типа «шишка». Оказана медицинская помощь типа «холодная примочка». Курсистка вернулась к занятиям.
Выводы. Причиной происшествия явилась реакция курсистки на шутку.
Рекомендации. Прекратить шутить на занятиях. Уменьшить высоту крышек парт.
Описание. Во время заточки карандаша курсистка такая-то порезалась ножом, использовавшимся для вышеупомянутой заточки. Отправлена в медпункт. Осмотрена санинструктором. Диагноз: травма указательного пальца левой руки типа «порез поверхностный», длина травмы типа «порез» – 7 миллиметров, глубина – около 1 миллиметра. Оказана медицинская помощь типа «настойка йода наружно». Курсистка вернулась к занятиям.
Выводы. Причиной происшествия явилась заточка карандаша на весу (человеческий фактор) и использование острого ножа (технический фактор).
Рекомендации. Рекомендовать использование при заточке карандашей безопасных точилок вместо ножей. Запретить в приказном порядке заточку карандашей на весу.
Описание. Солдат такой-то от скуки ковырял в зубах гвоздем. Задумавшись, солдат проглотил гвоздь. Отправлен в медпункт. По рекомендации санинструктора срочно эвакуирован в больницу. Гвоздь извлечен хирургическим путем. Солдат на больничном.
Выводы. Причиной происшествия явилось состояние скуки, испытываемое солдатом, а также его низкий интеллектуальный уровень. (Вычеркнуто шганом).
Рекомендации. Давать солдатам больше работы, чтобы не оставалось времени скучать. Подать в Управление по делам призыва предложение не призывать в ЦАХАЛ дебилов. (Вычеркнуто шганом).
cenzzor:
Аидише берсеркер
Одно из самых больших преимуществ ЦАХАЛа в войне – это то, что в критической ситуации у израильского солдата сносит крышу, и он начинает откалывать такие номера, которых и сам от себя никогда бы не ожидал. Ну, например…
Слышали про разминирование взрывом? ЦАХАЛ использует для этого приспособление под названием ЦАФАШ – здоровенную бочкообразную хреновину с относительно небольшим ракетным хвостом. Оно летит над минным полем и разматывает за собой шнур, увешанный взрывчаткой. Потом все это дело разом подрывается, вызывает детонацию минного поля, и образуется проход шириной икс и длиной игрек метров. Взрывчатки в ЦАФАШе – дикое количество, и шарахает оно так, что в нескольких километрах уши закладывает и стекла вылетают.
Итак: история, которой гордятся инженерные войска. Легенда о ЦАФАШе в Бейруте. (Почему «легенда»? Да потому, что на самом деле это было не совсем там, не совсем тогда и не совсем так. Но народу нравится именно ЭТА версия...)
1982 год, израильская армия лихо разъезжает туда-сюда по Ливану. В веселом городе Бейруте некая абстрактная рота пехоты попадает под перекрестный огонь. Ротный орет в рацию: «Нас убивают, спасайте». А поблизости, как назло, никого, кроме инженерного взвода – ЦАФАШ и несколько бульдозеров.
У взводного-инженера происходит тот самый «снос крыши». Там наши ребята, их надо спасать, а все остальное ему глубоко фиолетово. Он кричит в микрофон: «Сейчас рванет, так вы сразу в облако ныряйте» и запускает ЦАФАШ вдоль простреливаемой улицы.
Шарах!
Ну, что вам сказать… Не то, чтоб от домов по обе стороны улицы что-то осталось… Была узенькая такая улица, стал проспект.
Остатки роты чешут по закрытому тучей пыли новоявленному проспекту, прячутся за ковши бульдозеров, и вся компания с достоинством удаляется. Занавес.
А еще была где-то в середине девяностых операция «Гроздья гнева». Это когда ЦАХАЛ две недели шарашил по хизбаллонам (если кто не в курсе – так в израильской армии называют доблестных террористов из ливанской организации «Хизбалла») из всего, что имелось в наличии. Уж не помню, из-за чего все началось – кажется, хизбаллоны нарушили «джентльменское соглашение» и обстреляли «катюшами» не военных (что было бы в рамках неписанных «правил игры»), а города.
Так вот, был тогда дикий скандал в международной прессе. Гады-израильтяне разнесли к такой-то матери ООНовский госпиталь в Ливане. Из 155-миллиметровых самоходок. Вместе со всеми, кто в госпитале лежал.
Знаете, что там было на самом деле?
По рации раздаются крики некоего лейтенанта: «Помогите, нас убивают». Батарея минометов Хизбаллы пристрелялась и лупит по его роте, как в тире.
Комбат-самоходчик командует «Наводи!». Его помощник смотрит на разведданные и громко охреневает. Потому что минометы установлены на крыше ООНовского госпиталя. Не слабо, да?
У комбата сносит крышу. Он в нецензурно-доходчивой форме доводит до сведения начальства, помощника и Господа, что лично ему этот факт до одного места, поскольку там убивают наших ребят, а остальное его не волнует. И приказывает открыть огонь.
Минометы – вдребезги. Госпиталь – тоже. Как по мне, то, пусть это и покажется кому-то жестоким – так и надо. Потому что ответственность за смерть тех, кто был в госпитале, несут ООНовцы, которые позволили хизбаллонам стрелять со своей крыши, и ублюдки, прикрывающиеся больными и ранеными.
Между прочим, по международным законам военного времени, медицинский объект, из которого ведется огонь, теряет иммунитет…
Или, скажем, слыхали вы про 51-миллиметровый миномет? Нет? Зря. Гениальная штука. Труба с пяткой. Сошек нет, наводчик просто упирает пятку в землю и на глазок двигает трубу вверх-вниз и влево-вправо. Прицел – нарисованная на трубе от руки белая полоса. Чтобы унизить минометчика окончательно, выстрел производится не спусковым крючком и не шнуром, а спусковым краном. Да-да, хреновиной типа водопроводного крана. Поворот – выстрел.
Точность стрельбы можете себе представить.
Итак, магавники на джипах гонятся за какими-то подозрительными типами. Типы удирают на пикапе. По ходу дела имеет место обоюдная пальба.
Также имеет место отделение девушек… магавниц, что ли? Не знаю даже, какой будет женский род от слова «магавник». Короче, магавницам обидно, что их гоняться не взяли, и очень хочется поучаствовать.
Происходит пресловутый «снос крыши». Девушки вытаскивают неизвестно за каким хреном выданный им «миномет 51», целятся более или менее в сторону пикапа… и первую же мину кладут аккурат ему в капот.
Вот Олег Дивов, как бывший минометчик, оценил бы вероятность такого попадания. Кстати, магавники с тех джипов девушек потом чуть не убили, поскольку эту самую вероятность (а также свои шансы схлопотать эту мину) представляли очень хорошо…
Кстати, в том же Бейруте для того же «миномета 51» народ разработал технику стрельбы прямой наводкой. Упереть в стену за спиной – и в это окно напротив…
А еще есть такой маленький грузовичок типа «Абир» («Рыцарь»).
В чешском языке есть слово «возидло», обозначающее то ли автомобиль вообще, то ли грузовик – точно не знаю. Так вот, Абир – это именно возидло и есть. Автомобилем это назвать трудно. Четыре колеса, кузов, кабина наполовину брезентовая, высокая проходимость (что есть – то есть), дикий грохот двигателя и всех разболтанных соединений (а их, разболтанных, много).
И вот, значится, едут на Абире водитель, офицер и два кладовщика. Едут с одной базы на другую, чтобы какие-то там ящики с чем-то там то ли отвезти, то ли привезти. Подпрыгивают (мягкой подвеской Абир никогда не блистал), разговоров не ведут по причине дикого шума.
И вот, на перекрестке прямо по курсу видят они дивную картину. Израильского солдата пытаются затащить в трехсотый мерседес с палестинскими номерами. Оружие у солдата уже отобрали, но он все еще трепыхается и пытается отбиваться.
Снос крыши происходит у всей четверки одновременно. Водитель набирает скорость и прет на таран.
Когда на тебя шкандыбает на всем скаку Абир – это серьезно. Он, кстати, еще и ревет и грохочет, приближаясь, не хуже танка, так что психологический эффект получается – гаси свет. Поэтому ребята в мерседесе отшвыривают почти похищенного солдата и пытаются набрать скорость. Разогнаться они успевают километров до сорока в час, и тут в них со всей дури врубается громыхающий полноприводной «рыцарь».
Мерседес, как птичка, улетает с дороги и втыкается в кусты. А вся четверка с Абира вскакивает на ноги и начинает садить по мерсу очередями с бедра. По четыре магазина каждый. Всего, стало быть, больше четырех с половиной сотен патронов.
Офицер идет посмотреть, что там внутри, возвращается и искренне советует остальным не смотреть.
Потом экспертиза постановила, что в мерсе было три человека. Наверное…
Иногда крышу сносит не у солдат, а у конструкторов. И тогда получается, например, «Хацацит», чудо израильской боевой техники.
Если переводить «Хацацит» дословно, получится что-то вроде «Щебенялки». Если по смыслу – Щебнемет.
Значит, дело было в восьмидесятых, во время первой интифады. Проще говоря, палестинцы в массовом порядке выперли на улицу и начали швыряться в израильтян камнями. Как вручную, так и с помощью пращей и рогаток.
Нормальная полиция таких камнеметателей разгоняет как? Правильно – резиновыми пулями, слезогонкой и водометами. Но у нас за дело взялась армия. И некий мудрец решил, что, поскольку водометы в армии на вооружении не состоят, надо построить нашу израильскую оригинальную супер-пупер-толпоразгонялку.
А тот, кому поручили эту штуку проектировать, то ли чего-то не того накурился, то ли ему когда-то тоже засветили камнем, и он глубоко обиделся… Короче, крышу этому безумному гению свезло, и он решил: ах, вы из рогаток стрелять? Так мы вам ответим нашей сверхрогаткой!
Так родилась Хацацит. Представьте себе воронку, из которой сыпется щебень. А напротив падающей струи стоит офигительных размеров вентилятор, который пролетающую мимо щебенку с дикой силой швыряет в цель. Ну, еще там был направляющий желоб. Смотрите, завидуйте: чудо высоких технологий, самоходная автоматическая супер-рогатка. Давидова праща в стиле киберпанк.
Чего наш великий конструктор не учел, так это разрушительного эффекта своей хреновины. Потому как толпу Хацацит, конечно, рассеивала молниеносно, но очень уж большой процент людей там на месте и оставался лежать, с переломами и ушибами. Так что если разгонять, то очень уж она круто увечила людей, а если убивать – так пулемет и дешевле, и эффективнее. Посему после первых раза-другого, когда супер-рогатки использовались на практике, армия пришла в ужас и от греха отправила их на склад…
Ну ладно, с Хацацит, действительно, был перебор. А вот с Вулканом – отнюдь.
«Вулкан», собственно, творение не израильское, а Большого Брата, то бишь американцев. Двадцатимиллиметровая зенитная пушка с вращающимся блоком из шести стволов. Скорострельность безумная, 2400 выстрелов в минуту.
Но именно какой-то шизнутый израильтянин додумался использовать Вулкан в засадах на хизбаллонов в Ливане.
Идут, значится, себе террористы, никого не трогают, «катюшу» тащат – по израильтянам пару раз шмальнуть…
Из кустов: дррррр!
И все.
Только ботинки на тропинке стоят. Остальное – снесло.
Звездочки в ряд, косточки в ряд –
Трамвай переехал отряд октябрят…
Навигация
Перейти к полной версии